Адольф Лоос: «Современный человек, покрывающий себя татуировкой, — преступник или дегенерат» - «Культура»

Почему знаменитый австрийский архитектор не любил татуировки, орнаменты и украшательства в архитектуре и одежде

В сентябре в издательстве Ad Marginem вышли два сборника эссе Адольфа Лооса. Он был австрийским архитектором, архитектурным критиком и теоретиком искусства. В сборники «Орнамент и преступление» и «Почему мужчина должен быть хорошо одет» вошли его публикации, написанные в конце XIX — первой половине XX веков. Это едкие и остроумные взгляды на архитектуру, искусство и моду, иногда сильно устаревшие. Но от этого читать их становится не менее увлекательно. Литературная обозревательница «Реального времени» Екатерина Петрова рассказывает, чем Лоосу не угодили татуировки, почему орнамент — это не комильфо и с кого нужно брать пример, чтобы быть прогрессивной домохозяйкой или элегантным мужчиной.

Уровень культуры нужно искать в сортире

Адольф Лоос родился в 1870 году в Брюнне (сейчас Брно в Чехии) в Австро-Венгрии. Его отец, тоже Адольф Лоос, был каменщиком и скульптором. От него Лоос-младший унаследовал художественный талант и проблемы со слухом, который полностью потерял уже в преклонном возрасте. После смерти отца мать будущего архитектора, Мари Лоос, стала управляющей семейным бизнесом. Адольф учился в Немецком государственном торговом училище, на факультете строительства в Высшей технической школе Дрездена, затем в Венской школе художественных ремесел. Три года жил в США (Сент-Луис, Филадельфия, Чикаго, Нью-Йорк), а потом вернулся и окончательно осел в Вене. Здесь он работал архитектором и журналистом в ежедневной газете «Новая свободная печать», где публиковал свои критические статьи об архитектуре и искусстве тех времен. Но далеко не все издатели готовы были печатать его порой слишком резкие тексты.

Программное эссе Адольфа Лооса — «Орнамент и преступление», которое вышло у Ad Marginem сразу в двух сборниках, — было написано в 1908 году. Но публика о нем узнала только в 1910-м в виде доклада на заседании Академического общества литературы и музыки в Вене. В печатном виде эссе вышло в 1913 году в парижском журнале «Материалы сегодня», к тому же на французском языке. Только в 1929-м в газете Frankfurter Zeitung «Орнамент и преступление» вышел на немецком. Именно в этом эссе Лоос категорически негативно отозвался о людях с татуировками. Сегодня это звучит дико, но тогда вполне попадало в настроение общественности, когда татуировки были атрибутами преступников или моряков.

Лоос считал, что стремление украшать свое тело рисунками и узорами — прерогатива древнего человека, сродни с наскальной живописью. И оттуда же родом практика украшения лица для устрашения врага. Такое обращение к первобытным истокам Лоос рассматривал как дегенеративный симптом, который «острее всего ощущают люди в местах заключения». И здесь речь идет не только о татуировках, но и о стремлении расписать стены, в том числе надписями и рисунками эротического содержания. «О культуре страны можно судить по степени размалеванности стен в сортирах», — писал Лоос. И если идея дегенеративности обладателей татуировок сегодня не проходит испытание временем, то взаимосвязь культуры и надписей в туалетах — вполне себе живая теория.

Но архитектуру, по мнению Лооса, этого недостаточно. В голове архитектора слишком много знаний, которые он пытается применить. Поэтому архитектор занимается не столько строительством, сколько «художеством», которое подбадривалось тщеславием. Лоос писал, что архитекторы создавали свои шедевры исключительно для того, чтобы увековечить себя в архитектурных журналах, не сильно задумываясь, насколько органично здание будет вписано в ландшафт или удобно для жизни.

Кстати, Адольф Лоос не только критиковал, но и показывал как надо. В 1899 году в Вене открылось кафе «Музеум», интерьер которого оформил Лоос в подчеркнуто сдержанном стиле. На тот момент это считалось революционным. Архитектор вдохновлялся кофейнями бидермейерского периода в европейском искусстве и дизайне (с 1815 по 1848 год). В основном он ориентировался на домашний уют, практичность и семейные ценности среднего класса. Лоос сделал гладкие стены, латунные багеты, мраморные столы на деревянных ножках. Поставил стулья из гнутой древесины и плетеные кресла. Повесил патроны с лампочками на проводах без абажуров. Трубы служили одновременно газовыми магистралями и вешалками для одежды. Пространство расширялось с помощью зеркал. А в Gibson-зале висели репродукции произведений американского художника Чарльза Дана Гибсона (1867—1944). Кафе «Музеум» стало образцом не только для кофейных интерьеров, но и для всей современной обстановки следующих эпох.

Или еще один пример — Дом Лооса на Михаэлерплац в Вене. Сейчас это местная достопримечательность и символ отказа от историзма и цветочного декора. Но в годы Лооса все было не так восторженно. «Мой дом вызвал настоящее возмущение, и полиция явилась незамедлительно. Дескать, подобные вещи можно вытворять у себя в четырех стенах, но на улице этому не место!», — писал архитектор в эссе 1910 года «Архитектура».

В 1909 году Леопольд Голдман объявил конкурс на строительство торгового здания для магазина высокой моды Goldman & Saltasch. Но победителя так и не выбрали, поэтому заказчик отдал проект Адольфу Лоосу. В 1910 году строительство приостановили из-за скандала. Общественность возмутила «непристойная нагота» верхней части фасада. Только после того, как Лоос согласился компенсировать эту наготу установкой цветочных ящиков, строительство возобновилось и было закончено в 1912 году. Жители Вены все равно невзлюбили Дом Лооса. Они называли его «домом без бровей» из-за отсутствия привычных навесов над окнами. Говорят, что император Франц Иосиф настолько не любил это здание, что после строительства избегал проезда через Михаэлерплац.

В 1925 году здание поменяло владельца и уже через 10 лет пришло в ужасное состояние. А перед референдумом 1938 года помещение заняли представители нацистских властей. В вестибюле поставили бюст Гитлера в окружении часовых СС. Вместо светильников и над фирменными гербами висели свастики. В 1944 году Дом Лооса пострадал из-за снаряда, который попал в соседнее здание. Еще через три года дом признали памятником архитектуры. В 1987 году здание выкупил «Райффайзенбанк» Вены, отреставрировал и восстановил первоначальные интерьеры.

Но вот интересный парадокс. В том же эссе «Архитектура» Адольф Лоос утверждает, что архитектура — это не искусство. Объясняет он это очень просто: искусство не должно нравиться всем, в отличие от дома. «Произведение искусства предлагается миру, хотя в нем может и не быть надобности. Дом удовлетворяет конкретную потребность. Произведение искусства не несет ответственности ни перед кем, а дом несет ответственность перед всеми и каждым. Произведение искусства стремится вырвать человека из привычного уюта. Дом должен служить этому уюту. Произведение искусства революционно, дом консервативен. Произведение искусства указывает человечеству новые пути и думает о будущем. Дом думает о современности. Человек любит все, что служит его удобству, и ненавидит все, что сбивает его с привычной надежной позиции и обременяет. Итак, он любит дом и ненавидит искусство», — писал Лоос. Именно поэтому архитектура не может быть искусством. И именно потому, что Дом Лооса — это все-таки произведение искусства, его так ненавидели в начале XX века.

«Индивидуальные одеяния — удел умственно ограниченных субъектов»

Не менее прагматичный подход у Адольфа Лооса был к одежде. Для него она должна была быть такой же функциональной, как и дом. В плане моды у Лооса был свой идеал — это Англия и англичане. «Нет в мире другого народа, который может гордиться такими сильными индивидуальностями. Англия — страна, где сильная личность без имущества, бродяга с большой дороги, не изнывает в работном доме, но вызывает интерес и благожелательность окружающих», — писал архитектор в эссе 1908 года «Похвала современности». При этом он отмечает, что англичане одинаково одеты, потому что им нет смысла скрывать себя за странными индивидуальными одеяниями.

Лоос отмечал, что стремление выделиться в плане одежды свойственно немцам, противопоставляя их англичанам. Модников архитектор называл фатами. Это люди, которым «одежда служит лишь затем, чтобы выделиться на фоне окружения». «Оправдывая свое шутовское поведение, немцы ссылаются то на этику, то на гигиену, то на эстетику», — писал Адольф Лоос с эссе 1898 года «Мужская мода». Он высмеивал модников, называя их павлинами. Лоос утверждал, что они одевались не современно, а носили то, что считалось модным в их окружении.

Зато Лоос воспевал практичную одежду — специальную униформу для различных видов активности. К примеру, одежду, разработанную для альпинизма или велопутешествий. Уверена, он был бы в восторге от современной спортивной экипировки, где продумана каждая мелочь и карман для любого предмета, необходимого при активном виде отдыха.

К женщинам у Лооса тоже были претензии, но они касались в основном образа жизни. В этом случае он сравнивал немецких домохозяек с американскими, восторгаясь последними. «Она собственноручно вяжет чулки, подписывается на журнал «Садовая беседка», стирает пыль с мебели, ровно в час дня подает обед. Ведь уже с восьми утра она хлопочет на кухне: кипятит воду для говядины. Вероятно, еще раньше она успела отбить в муку яйца для превосходного яблочного штруделя. А все эти деликатесы, которыми она пичкает немецкого супруга, требуют времени», — так Лоос описывал день немецких женщин в эссе 1904 года «Женщина и дом».

В отличие от них американские домохозяйки «не балуют своих благоверных». Они целыми днями лежат в креслах-качалках и курят сигареты. Вместо хорошо разваренной говядины кормят мужей стейками, которые готовят на гриле за пять минут. Чулки не вяжут, а покупают в магазине. Одежду тоже не штопают, выбрасывают и покупают новую. На рынок не ходят, а заказывают продукты на дом, заплатив дополнительно за курьера. Таким образом, у американки высвобождается много свободного времени, которое она тратит на саморазвитие и занятия искусством. Можно сказать: и что это дает? И вот здесь Лоос выдает гениальное. Это дает уют. Потому что в быту часто встает вопрос: какие обои поклеить? Какого цвета шторы купить? Как правильно сделать зонирование помещения? По словам Лооса, немецкие женщины в этом не разбираются, поэтому либо делают все плохо, либо тратят деньги на специалистов, которые исходят из своих, порой странных вкусов, не учитывая особенности семьи.

В целом посыл отличный: освободить женщину от домашнего рабства и предоставить возможность заниматься искусством. Да будет всем уютный дом, мужчине новые носки без дырок и стейк на ужин.

«Орнамент и преступление»
Издательство: Ad Marginem
Перевод с немецкого: Элла Венгерова
Количество страниц: 96
Год: 2025
Возрастное ограничение: 16+

«Почему мужчина должен быть хорошо одет»
Издательство: Ad Marginem
Перевод с немецкого: Элла Венгерова
Количество страниц: 112
Год: 2025
Возрастное ограничение: 16+

Екатерина Петрова — литературная обозревательница интернет-газеты «Реальное время», ведущая телеграм-канала «Булочки с маком».

Подписывайтесь на
телеграм-канал,
группу «ВКонтакте» и
страницу в «Одноклассниках» «Реального времени». Ежедневные видео на
Rutube и
«Дзене».