Кручу-верчу, обмануть хочу - «Культура»

Как история с разоблачением несуществующей японской поэтессы XI века привела к дискуссии об этичности литературных мистификаций

На прошлой неделе в социальных сетях разразился очередной скандал. Сначала разоблачили несуществующую японскую поэтессу XI века, за произведения которой выдавала свое творчество поэтесса и переводчица из Магадана. А затем обнаружилось, что несколько книг в портфеле издательства АСТ написаны российскими авторами, хотя на обложках указаны иностранные имена. Все это вызвало бурную реакцию в социальных сетях среди блогеров, переводчиков и представителей книжной индустрии. Насколько этична такая практика, как часто к ней прибегают авторы и издатели и когда все это началось — в материале литературной обозревательницы «Реального времени» Екатерины Петровой.

Фейковая Юми Каэдэ

Чуть больше года назад, в сентябре 2024 года, автор телеграм-канала «Ленивый прокрастинатор» купила сборник танка «Поведал странник» японской поэтессы XI века Юми Каэдэ. К слову, покупка пришлась по вкусу. Автор канала, которую зовут Эмма, оценила «красивый слог стихов». Стала искать информацию о поэтессе, но ничего не нашла, кроме того, что переводом занималась некая Мария Похиалайнен. Еще через месяц одна из подписчиц телеграм-канала Эммы написала, что весь этот сборник — «фейк». С этого началось большое расследование, которое продлилось почти год и оформилось в довольно увлекательный лонгрид.

История с Юми Каэдэ настолько задела Эмму, что вместе с единомышленниками, она добралась аж до исследователей в Лондоне и Вашингтоне, предварительно списавшись с российскими японистами. Кандидат исторических наук и сотрудница библиотеки РАН Татьяна Виноградова назвала всю эту историю «забавной» и добавила: «Более всего похоже, что наша «поэт» выдумала себе японскую альтер-эго и от ее лица самовыразилась». Доцент по кафедре истории и культуры Японии МГУ Максим Грачев отметил, что для перевода текстов эпохи Хэйан (именно к этому периоду относится наша героиня Юми Каэдэ) недостаточно знать только японский язык, а нужно «обладать навыком чтения средневековых текстов». Он также добавил, что все обнаруженные рукописи регулярно публикуются в Японии. А поскольку тексты Юми Каэдэ найти не удалось, значит, нужно поинтересоваться у переводчицы об источнике их происхождения. Западные японисты ответили примерно то же самое.

Переводчица с японского языка Анна Слащева тоже в свое время ознакомилась с этим сборником танка и заподозрила, что что-то с ним не то. В своем телеграм-канале она написала, что Юми Каэдэ — «имя странное для хэйанской поэтессы». А также добавила, что этот период довольно хорошо изучен, поэтому появление нового имени должно стать сенсацией, чего, конечно же, не было. Переводчики, японисты (как российские, так и западные) узнали о ее существовании из писем Эммы. В ее расследовании упоминается также доктор исторических наук, профессор и кавалер японского ордена Восходящего Солнца Александр Мещеряков, который сказал, что «такой поэтессы не существовало» и «речь идет о литературной мистификации».

Эмме все-таки удалось выйти на переводчицу Марию Похиалайнен. Девушка написала ей письмо, представившись студенткой-японисткой СПбГУ. Мария ответила, что она «по специальности не японистка» и не рекомендует «использовать сборник [«Поведал странник»] и его предысторию для дипломной работы». «Поведал странник» появился как попытка приблизить японское стихосложение к русскому, сохранив строгую форму (танка и сэдока), но используя рифму, дорогую моему (и не только моему) сердцу. Это скорее «вольные переводы», которые в прежние времена подписывали «Из такого-то». Я надеюсь, что мне удалось передать эмоциональный настрой женщины из далекой страны стародавних времен», — написала в письме переводчица. А также добавила: «В силу определенных условий и обязательств я пока не могу раскрыть всю кухню появления этого сборника».

В принципе из этих слов понятно, что речь идет именно о литературной мистификации. Но Эмма на этом не остановилась, поскольку она настаивает не на мистификации, а на «факте грубой фальсификации наследия японской Средневековой литературы и искусства». Ее также возмутило, что Мария Похиалайнен продолжает «безнаказанно распространять дезинформацию, проводить встречи, семинары, получать литературные премии и повышать свою репутацию как специалиста в области японской поэзии».

И если в художественной литературе мистификацию простить можно, то в нон-фикшне, по словам книжного обозревателя Егора Михайлова, «все гораздо сложнее». «Этот жанр в целом построен на доверии. Если в какой-то момент мы перестаем доверять автору, то рушится доверие ко всей книге. Представим: нам продают книгу как труд доктора наук, а потом выясняется, что это вовсе не доктор, а просто другой человек — может быть, замечательный и душевный, но с другой биографией и именем. В таком случае под сомнение ставится все содержание. Если я не могу быть уверен, что имя на обложке принадлежит реальному автору, я не могу верить ни одной букве внутри», — сказал Михайлов журналисту «Реального времени».

Он считает, что это даже не вопрос этики, а «фактор, который бросает тень на всю книгу и на другие издания того же издательства». Егор Михайлов также отметил, что «подлог или мистификация» в случае с нон-фикшн литературой может негативно отразиться на репутации всего холдинга и других редакций и импринтов. Исследователь фантастики Василий Владимирский в своем телеграм-канале speculative_fiction тоже отреагировал на эту ситуацию. Он осудил такую практику, но отметил, что это далеко не первый случай в истории именно нон-фикшн литературы.

Владимирский описал несколько ярких примеров. В XVIII веке читатели верили, что перед ними мемуары капитана Лемюэля Гулливера, хотя Джонатан Свифт подсовывал им сатиру. Через сто лет американцы с тем же азартом раскупали газету, где репортер рассказывал о смельчаке, поднявшемся на воздушном шаре. Люди дрались за экземпляры, переплачивали спекулянтам, спорили о деталях конструкции. Потом выяснилось: никакого полета не было. Репортаж придумал Эдгар Аллан По. В России к традиции присоединился Роман Арбитман, спрятавшийся за образом филолога Рустама Каца. Под этой фамилией он выпустил «Историю советской фантастики», выдержанную в жанре академической монографии. Арбитман уверял, что Шолохов, Солженицын и Бродский писали о покорении Луны и «любимом тракторе». Книга вышла в Саратовском университете в 1993 году, с полным научным антуражем.

Между читателем и автором существует негласный договор: читатель ждет честности и ожидает, что имя на обложке совпадает с автором текста. Когда писатель сознательно нарушает это правило, публика ощущает себя обманутой. Но именно из-за этого мистификация остается сильным приемом. Она заставляет спорить о границах авторства, доверии к тексту, культурной апроприации и о том, кто именно обладает правом говорить через литературу от имени конкретного человека или группы лиц. На сегодняшний день, как и сотни лет назад, этот вопрос остается открытым.

Екатерина Петрова — литературная обозревательница интернет-газеты «Реальное время», ведущая телеграм-канала «Булочки с маком».

Подписывайтесь на
телеграм-канал,
группу «ВКонтакте» и
страницу в «Одноклассниках» «Реального времени». Ежедневные видео на
Rutube и
«Дзене».