"Бубу Кикабидзе мы вам не отдадим" - «Общественные новости»

Снять такой фильм - это еще суметь надо

Снять фильм о Кикабидзе — это еще суметь надо. Да, 5 лет назад, но уже гораздо позже тех самых событий 08.08.08, которые разделили нас. Навсегда? Никогда не говори «навсегда».

Снять-то он снял, да кто ж ему даст? Нет, на неделе опять показали. «Вахтанг Кикабидзе. Диагноз — грузин», канал ТВЦ. «Папа, к тебе грузин приехал», помните?

Кто разрешил? Так вы подумали? Как посмели? Ведь Кикабидзе у нас в черных списках. От награды отказался, к нам больше ни ногой и уж высказываться себе позволяет… А тут целое кино про него, позитивное, любящее, от души. Кто отвечать будет?

У нас же так: сказал, ляпнул чего-нибудь не то, поставил себя против коллектива, государства, народа — всё, сдайся, враг, замри и ляг. Ладно враг, это еще не самое страшное по известной квалификации, но предатель… Это уже самое дно.

Народ-ребенок, еще в детскосадовском возрасте. Сам не понимает, кто друг, кто враг, а кто так, но если по телевизору скажут… Да еще с придыханием, с огненным взором, с верой и правдой в глазах.

…Когда-то они были героями Гражданской войны, светочами партии, путеводной звездой. Потом, когда их уничтожили, стали вымарывать из учебников истории, назвали врагами народа, народ их и проклял. Дальше, после реабилитации, опять вписали в учебники, стали возносить до небес, но уже мертвых. «Они любить умеют только мертвых» (Пушкин. «Борис Годунов»).

Затем главного реабилитатора отправили в небытие. Стали любить взасос Леонида Ильича. Потом над ним смеяться. После его смерти назвали в его честь города, потом тут же отменили. «Оказался наш отец не отцом, а сукою».

Горбачевым сначала вдохновились, потом прокляли. За Ельцина пошли как стадо баранов, но все равно прокляли. Сахарова, Солженицына сначала разоблачали хором, мучили, изгоняли, потом назвали в их честь улицы, проспекты.

Теперь добрались до самой Аллы Пугачевой. Это народ, дитя неразумное, смотрит телевизор. Ждет установку: на кого сегодня нападаем? А думать своей головой слабо? Иначе никаких врагов не хватит.

О Кикабидзе показали правильный фильм — это диагноз. Это значит, что мы еще не дошли до ручки. Захотели и показали, ни у кого разрешения не спрашивая. «Ну нравится он нам, и всё тут», — могут ответить на третьей кнопке.

А как не нравиться?! Вот сыграл он в «Мимино», лучшем фильме об СССР, и, что бы он теперь ни сказал, — Буба наш, никому его не отдадим.

Он пророс в нас окончательно и бесповоротно, мы все вышли из этого шедевра, из Данелии, из Фрунзика… «Чита грита, чита Маргарита…» — зачем переводить на русский, когда и так все ясно. Нет, все-таки переведу: «Буба, милый Вахтанг Константинович, как же мы вас любим, дорогой!»

Да, можем слепо поносить того, кого потом будем обожать безоглядно. И наоборот. Такие люди, голосуют сердцем, не умом, не своим умом. Сегодня герой, а завтра уже тебе плюют вслед. Такой народ-телезритель, такая страна.

Но Бубу Кикабидзе мы вам не отдадим. Буба навсегда. Его года — его богатство. И наше.

ЖОРА ЯРЦЕВ

Жизнь футболиста коротка. Ну максимум 15 лет. В виде большого исключения — 20. Все эти жизни проходят перед нами, болельщиками. Много жизней. От и до.

Когда «Спартак» в 76-м вылетел в первую лигу — это был шок. Помню, папа, отнюдь не фанат, но верный сын ЦСКА со стажем, по столь неординарному поводу сочинил частушки: «Спартак» отчаянно рыдает, из высшей лиги вылетает, чтоб «Спартак» дела поправил, разом взвесьте выше правил». И припев: «Вай-вай-вай, вай-вай-вай, разом лучше ног играй…»

Вот такая это была сумасшедшая футбольная лихорадка. Николай Петрович Старостин, патриарх, пригласил Бескова как последнюю надежду, как спасителя. А тот стал собирать совершенно новую команду. Из Астрахани взял вратаря Дасаева, никому тогда неизвестного; из дубля «Динамо» — засидевшегося на лавке Гаврилова; из школы «Спартака» — Федю Черенкова; из Красноярска — Романцева… И вдруг в основе появился 29-летний дебютант, костромчанин, провинциал Георгий Ярцев. В таком возрасте! Да ему уже на пенсию пора, куда там…

Правый крайний нападающий, юркий, молниеносный, с такой скоростной обводкой — аж дух захватывает. Человек-гол, как оказалось.

Трибуны стадиона «Локомотив», забитые до отказа (это еще первая лига), сразу полюбили «переростка». Он играл в тот самый искренний футбол, над которым потом так смеялись, оставлял нам на зеленой травке и душу свою трепетную, и сердце, которому не прикажешь. И вот уже, как гром среди ясного неба, эхом из уст в уста на всю арену: «Жо-ра Ярцев!» Они его приняли, они ему поверили.

Всего три года он играл в высшей лиге, три года — и всё. Но этого хватило, чтобы стать легендой. Болельщика не обманешь, не проведешь. Поэтому Старостины, Бесков, Черенков, Гаврилов, Ярцев — свои навсегда.

В 94-м Георгий Александрович поехал на чемпионат мира в Америку и завербовался приглашенным комментатором. Блестяще тогда это у него получилось. А в 96-м по приглашению своего друга Романцева стал тренировать «Спартак». Тот самый «детский сад» с «дядькой» Горлуковичем, молодые, без всякого опыта, когда великие разъехались по Европам. И стал чемпионом, обыграв в решающем матче фаворитов из Владикавказа.

…Тот самый матч показали по «Матч ТВ» в память о Ярцеве. В тот самый день, в тот самый час, вне графика, вне расписания. Сломали сетку. Да, вот так, как в свое время рвал сетку у ворот неудержимый форвард Георгий Ярцев. Потому что память не может быть запрограммированной, она рвется из сердца.

Были фрагменты тех незабываемых стыков с Уэльсом, когда сборная под руководством Ярцева прошла на Европу, и Вадик Евсеев, тот самый, из «детского сада», отчаянно кричавший в камеру пару слов без падежей на русском устном городу и миру.

И тот разгром от Португалии, и Ярцев, плюнувший в сердцах и ушедший с матча, не досмотрев до конца…

Сердце, в сердцах… Смотрите, как часто. А оно у него одно…

…Еще неделю назад он на привычной тренерской скамейке с Романцевым. Ветераны «Спартака» против ветеранов «Зенита». Матч легенд. Опять переживал, а потом давал интервью, шутил, смеялся…

Легенда ушла, но, конечно, осталась. Душа Ярцева осталась, светлая, непокоренная душа. Прощайте, Жора Ярцев. Спасибо за жизнь.